Путешествие в чудетство - Михаил Яснов

Стихи Марины Бородицкой хочется перечитывать и время от времени возвращаться к каким-то целебным строчкам — как это делал старый портной из её стихотворения: с любовью и вдохновением шил он платье своей маленькой внучке, шил «на счастье и на здоровье», любуясь своей работой и с утра до вечера повторяя:

Ах, боже ты мой, боже,Какая красота!..

А ещё — несколько слов про Маринины переводы. Когда-то давным-давно попалась мне в руки книжка — она называлась «В один прекрасный день». День оказался действительно прекрасным — потому что вместе с книжкой я открыл для себя удивительных английских поэтов. Алана Милна, автора знаменитого «Винни-Пуха», я, конечно, знал и раньше. А вот Джеймса Ривза и Элеонору Фарджен тогда прочитал в первый раз. Эти три поэта стали визитной карточкой не только английской поэзии для детей, но и их переводчиков.

Если бы известный всем Знак качества распространялся на поэзию, я думаю, каждый текст Марины Бородицкой был бы им отмечен. У серьёзного поэта есть свои интонации, словечки, фразы, — вот и в переводах Бородицкой прежде всего узнается её индивидуальная речь. Потому что «Драконов нечего беречь!» или — о мыльном пузыре — «Мой не лопнул дольше всех!» — так воскликнуть могла только она, Марина Бородицкая.

Теоретики перевода не прекращают спорить о том, до какой степени индивидуальность переводчика может проявляться в его работе и не должен ли яркий поэт несколько притушить свои собственные краски, чтобы не затмить переводимого автора. В этом споре я остаюсь на стороне переводчика. Мне кажется очень важным то обстоятельство, что, читая переводы Маршака или Пастернака, Левика или Гелескула, мы всегда узнаём их авторство. Ведь эти переводы стали для нас явлением собственной нашей поэзии.

Переводы М. Бородицкой в той же самой степени не спутаешь ни с какими другими — как её собственные стихи и прозу. Просто потому что они — талантливы. Всё, что пишет, она пишет на одном дыхании, стихи и переводы как-то незаметно перетекают друг в друга и создают единое ощущение большой литературы — по степени «вживаемости» в текст, органичности, удивительной чистоте звучания и остроумию они соответствуют тому, что мы называем «переводами поэта». В данном случае я не постеснялся бы сказать: выдающимися переводами значительного поэта.

Читайте Бородицкую, друзья! Это высокое чтение.

Отступление седьмое

Раз уж снова зашёл разговор о переводах, возвращусь к вопросу, который нет-нет да и задают читатели: а нужна ли вообще детская поэзия? Не уловка ли это взрослого разума?

Предположим, русская или английская детская поэзия насчитывают, по меньшей мере, три века своей истории. А, к примеру, французская появилась по-настоящему только в нашем столетии. И что — французские дети были необразованны и менее развиты?

И всё же неспроста, скажем, в той же Франции уже три с лишним десятилетия наблюдается буквально бум детской поэзии. Появление всевозможных антологий, тематических сборников, песенников и фольклорных книжек привело в конце концов к обострению интереса у самых разных поэтов (но прежде всего, у читателей) к детскому стиху как таковому. Да и перевод тому способствовал, в том числе, перевод с русского: Чуковский в переложении Эльзы Триоле или целая антология русской детской поэзии, которую составил и перевёл Жан-Люк Моро.

Кажется, именно с лёгкой руки Моро наша детская поэзия, в частности, её игровая, «перевёртышная» самобытность стала достоянием и французской традиции. Сам Жан-Люк, большой знаток и мастер детского стиха, с виртуозностью перенимает и «переигрывает» наши формы и формулы, заманивая своего переводчика в хитрые ловушки.

В его книге «Стихи зелёной мышки» есть стихотворение про слона, в подстрочном переводе звучащее так: «Слон так велик, так тяжёл, но это не слон, а сама любовь! У животных, как, впрочем, и у других живых существ, самые большие создания — самые лучшие…» Стихи так и просились в перевод, и переводчик, ничтоже сумняшеся, написал:

Слон тяжёл, огромен слон,Но зато и ласков он.Видно, даже у зверейТот, кто больше, тот добрей!

А написав, схватился за голову: ведь он перевёл с французского… стихотворение Бориса Заходера, которое перевёл на французский Жан-Люк Моро:

Больше всех на суше он,Очень, очень добрый СЛОН.Видно, даже у зверейТот и больше, кто добрей!

Представляю себе, как могут себя почувствовать, предположим, гипотетические английские переводчики знаменитых «английских» стихов Вадима Левина!

Кстати, о Вадиме Левине. Ехал он однажды в поезде «Москва — Симферополь» с двумя симпатичными соседками по купе — бабушкой и её пятилетней внучкой. В Харькове бабушка купила для внучки детский журнал, да вот незадача — журнал оказался на украинском языке и назывался «Малятко». Вадим Левин решил помочь маленькой девочке, нашёл в журнале понравившееся ему стихотворение и быстро перевёл его с украинского на русский:

— Ой ты, Петя-петушок, —Удивилась хрюшка, —Почему ты гребешокНосишь на макушке?Отвечал Петух свинье:— Где же взять карманы мне?

«На следующий день, — продолжает В. Левин, — в разговоре с редактором крымского издательства я рассказал о том, что «открыл» хорошего украинского поэта Владимира Орлова и был бы рад переводить его на русский, если бы меня с ним познакомили.

— Познакомить нетрудно, — сказала редактор. — Мы с ним дружим. Владимир Орлов живёт в Симферополе, в пяти минутах ходьбы отсюда. Боюсь только, что переводить его на русский вам не удастся.

Через десять минут я уже рассказывал автору его стихотворение в своём обратном переводе с украинского. В ответ он прочёл мне свой подлинник:

— Ну и Петя-петушок, —Удивились хрюшки, —Почему ты гребешокНосишь на макушке?Говорит Петух в ответ:— У меня карманов нет».

Дело, конечно, не в близости украинского и русского языков — переводчики знают, что подобная близость только усложняет работу, дело в конгениальности переводчика и автора, как бы выспренне не звучало это слово.

Где-то поблизости лежит противоположный приём, когда переводчик детских стихов «внедряет» в иноязычный текст ассоциации из отечественной поэзии, подхватывая игру, заложенную в оригинале. Так, приходят на память замечательные перифразы строк русской лирики из переложения «Алисы в стране чудес», сделанного тем же Б. Заходером, в частности, воскрешение на страницах сказки детской поэтической классики, представленной именами Л. Модзалевского, К Петерсона, А. Пчельниковой, В. Фёдорова…